Традиция

[undel21]

Автор: Undel
Название: Традиция
Жанр: история о необычайном

Традиция
Назидательная история о самоотверженном чиновнике.

Не день и не два шли споры о судьбе Архиерейских прудов.
На их месте давно уже был безобразный котлован с полузахороненным в песке бульдозером. Жильцы окрестных домов отчаялись писать письма в инстанции и собирать подписи. И всем было ясно, что никакой «очистки и благоустройства» прудов не будет, а будет торговый центр с подземными гаражами. Но Комитет по культуре не унимался и требовал восстановления исторического памятника в полном объеме. Председатель Комитета по культуре – изящная дама бальзаковского возраста – сжимая пальцы, говорила чиновнику из градостроительной комиссии господину Бобченко:
- Вы понимаете, это не просто пруд. Это – памятник московской старины. Даже более того, это…
Она пыталась рассказать чиновнику, что значат для нее, да и вообще для москвичей Архиерейские пруды. Как хорошо бывает свернуть с Садовой и неожиданно оказаться в старой Москве. Гулять под липами, сидеть на скамеечке, смотреть на зеленую, прогретую солнцем воду. Она вспоминала Писателя, под предлогом памятника которому и были угроблены Пруды. Получалось это жалко. Бобченко слушал ее с нескрываемой скукой.
- Что делать, – повторил он ей. – Город меняется. И вы зря так к этому относитесь. А если бы ничего не строилось, так бы в мазанках и жили.
- В Москве никогда не жили в мазанках, – тихо возразила дама.
- Ну, в хатах. Не важно. Это же все для блага города, для вас же. Нам бы работать вместе. А я вынужден обороняться, доказывать вам что-то.
- Но есть ведь какие-то традиции, дух города…
- Надежда Алексеевна, мы не против традиций. Торговый центр будет называться «Архиерейские пруды». На первом ярусе - прудик с фонтаном. И все будут довольны. Такой вот синтез традиций и инноваций. Так что дух города будет сохранен. За это я ручаюсь.
- Простите, я не совсем поняла, за что вы ручаетесь?
- За сохранение духа города! И не надо выставлять меня извергом. Вот вы говорите: памятники, ценности. А как людям жить, вы же не подумали. Людям нужны гаражи, магазины, площадки детские. Об этом мы, чиновники, думаем. Чиновника ругать легко, а мы, между прочим, большое дело делаем. Не щадя себя работаем. Жизнь кладем на алтарь… – Бобченко думал сказать «на алтарь отечества», но решил, что это слишком – …на алтарь Москвы. Да я сам за этот город жизнь готов отдать. А вы говорите «Пруды»! А сейчас извините, у меня очень мало времени.
Разговаривать было не о чем. Надежда Алексеевна вернулась к себе, долго смотрела на фотографию прежних, доремонтных прудов, а затем, решившись, сняла трубку.
- Ирочка? Это я… Нет, дружочек мой, ничего не поделаешь. Там такие деньги… Ирочка, я почему звоню: не могли бы вы связаться для меня с А.И.? Да, сам, по всей форме. Попробовать-то можно…
На другом конце трубки рассмеялись. Надежда Алексеевна улыбнулась и прикрыла трубку рукой:
- Тише, Ирочка. Грех вам…

*****

На следующий день Бобченко принимал в своем кабинете главного архитектора будущего торгового центра, подрядчика, вчерашнюю даму из Комитета по культуре, а также – к собственному удивлению - какую-то высокопоставленную особу чуть ли не из аппарата президента.
Особа – бледный брюнет в светло-сером костюме - покивал головой, сказал Бобченко, что тот делает важное и нужное дело, обещал со своей стороны содействие и удалился, провожаемый благоговейными взглядами.
И понеслось. Вдруг оказалось, что все ужасно заинтересованы в новом торговом центре. Бобченко выдали премию и обеспечили служебным автомобилем. Вице-мэр жал руку и говорил: «Ну, ты орел, не ожидал!». А мэр сделал своим полномочным представителем в новой Комиссии по традициям и инновациям и обещал представить к правительственной награде. Надежда Алексеевна стала теперь чуть ли не лучшим другом Бобченко и сама уладила оставшиеся формальности с Комитетом. Бобченко пытался выяснить, в чем дело, но узнал только, что за него просил сам А.И. Видимо, тот недавний визитер. Кто такой этот А.И. ему не объяснили, но упоминали не иначе, как шепотом.
Подготовка к стройке шла полным ходом. А Бобченко вкусил славы мирской. Редкая газета не написала о самоотверженном борце за благоустройство города. На канале РТР в программе «Вести – Москва» вышел специальный репортаж о трудовых буднях Бобченко, а на Первом канале – интервью. О злосчастных прудах все забыли и с нетерпением ждали торгового центра – синтеза традиций и инноваций.
Наконец наступил торжественный день – День закладки первого камня. Проводить его должен был сам Бобченко. Мэр накануне укатил в Севастополь – дарить черноморцам пятидесятиметровый памятник адмиралу Нахимову работы Церетели. А вице-мэр увязался сопровождать особо ценные части памятника, которые ехали отдельным составом. Так что Бобченко стал главным героем дня.
Вокруг бывших Архиерейских прудов было полно народа. Из окон выглядывали радостные жильцы, и, когда видели Бобченко, кричали «Ура».
«Дался им этот торговый центр», - подумал Бобченко.
Из подъехавшего лимузина вышел сам А.И, а с ним – Надежда Алексеевна с цветами в руках.
- Вы готовы? – спросил А.И. – Значит можно начинать.
И начался праздник.
Сначала выступил префект Центрального округа. Он произнес прочувствованную речь о том, как важен для Москвы этот торговый центр, и сравнил Бобченко с горьковским Данко.
Затем вышел певец Данко и всем спел. Ему похлопали.
За ним – представитель спорткомитета, который со слезами на глазах поблагодарил Бобченко и выразил уверенность, что следующая Олимпиада пройдет в Москве.
После – два полковника: от ГИБДД и Уголовного розыска, которые поздравили москвичей с грядущим снижением уровня преступности и уменьшением количества ДТП.
За ними – нарядная Надежда Алексеевна, просившая Бобченко не оставлять вниманием и покровительством исторические памятники столицы.
А потом - и это уж совсем неожиданно - представитель московского гидрометеобюро. От имени Бобченко он пообещал всем солнечное лето и мягкую зиму.
Ораторы сменяли друг друга. За это время Бобченко успел стать почетным метростроевцем, пожарником, врачом и спасателем на водах.
«Они что, с ума посходили? - думал Бобченко. – Что я сделал такого особого?». Он даже хотел спросить А.И., но не знал, как к нему обратиться. Кроме того, А.И. был занят. Он, а с ним еще человек десять, среди которых Бобченко узнал главного архитектора, встали поодаль и о чем-то тихо говорили, склонившись над планом стройки. До Бобченко доносились обрывки фраз.
- Шестьдесят четыре. А не много?…
- Так ведь вода… С водой всегда больше. Когда Храм строили, помните, скольких пришлось…
- Да, давно пора было почистить. И городу какая польза.
- Но Бобченко какой молодец! Не ждал. Я думал – жук навозный, а он сам…
- А может он не в себе?
- Тогда бы кандидатуру не одобрили, там не обманешь.
- Под конек бы хорошо с лошадью. Жаль, он лошадок не держит. А ведь сейчас у многих… Придется в машине.
- Двигатель?
- Нет, целиком.
- А не разворуют?
- А мы под цемент. Потом, там же охрана будет…
- А остальных?
- После. Я тут крестиками пометил. По углам, под окнами – обязательно. Под танцпол – не меньше десяти. Под фонтан – пятнадцать.
- Кам говорит, в шахты лифта надо… Плюс по сторонам света.
И внятный голос А.И.:
- Сатурн в три ноль семь. Тогда и начнем.

Чем-то этот разговор Бобченко не понравился. Он бы вслушался внимательнее, но его осаждали журналисты. Особенно одна, с Би-би-си, настойчиво повторяющая слово sacrifice, которое ему переводили как «подвиг».
Бобченко протолкался к префекту Центрального округа. Тот стоял рядом с генералом МВД. Оба встретили Бобченко как родного, генерал угостил коньяком из фляжки.
- Это же надо, какое оживление, – с наигранной бодростью сказал Бобченко.
Префект благодушно улыбнулся:
- Конечно, когда еще увидишь. Такого в Москве с 1925 года не было – с ликвидации жилищного кризиса. Вас благодарить должны. Какой праздник людям устроили! Я ведь тоже Москву люблю, но сам лично не смог бы.
- Что, центр торговый открыть?.. – не поверил ушам Бобченко.
- Да ляд с ним, с центром, – вмешался генерал. - Прудов жалко. Но ты – герой. Принести себя в жертву! Других – обычное дело, но чтобы себя…
- Какую жертву?!
Генерал с префектом переглянулись:
- Он, что, не в курсе?
- Так он не местный!..
Бобченко напрягся.
- А о чем я должен быть в курсе! Что здесь, вообще, происходит?!
- Сегодня, в три ноль семь по московскому времени вас торжественно принесут в сваи. Уже и Алтарь Города собрали. По традиции.
Бобченко глянул на засыпанные Пруды. Люди в черных балахонах деловито сколачивали помост. Рядом стоял его новенький «Бентли». Вокруг машины суетился гражданин в одежде с металлическими бляхами: он украшал бампер бубенцами и пытался приладить к багажнику конский хвост. Стоявший рядом батюшка помогал советами и предлагал скотч.
- Вы это что, всерьез?!
Генерал обнял Бобченко за плечи.
- Да ты не нервничай. Коньячку еще выпей. Это не больно – раз в основание черепа – и готово. И вечный почет.
- Это… Бред какой… Помогите. Милиция!
Генерал поймал взгляд А.И. и обнял Бобченко еще крепче.
- Не дергайся, не порть людям праздник.
- Это дикость! Произвол! Почему я?!
Префект вздохнул.
- Так ведь это ты поклялся Духом Города, что готов свою жизнь на Алтарь Москвы положить. А.И проверил – ошибки быть не может.
- Но я же просто так. Все так говорят!
- Ну, не все и не так… А потом, услышали-то тебя. Дух Города согласен принять твою жертву. Для всех нас это большая удача. Ведь обычно, когда в Москве в сваи приносят, то обставляют как несчастный случай: камнем по затылку или с высоты уронят. А когда жертва не добровольная, на что ее хватит? Ну, чтоб воды грунтовые не подмыли, чтоб крыша не рухнула – хотя бы до вселения первых жильцов. Да и какие это жертвы – шантрапа одна. Какая у них мана?
- Какая «мана»?! – простонал Бобченко. - Психи! Отпустите меня!
- А ты думал, почему москвичи на стройках не работают? Одни турки, да молдаване. Именно поэтому. Но чтобы большой человек, чиновник сам от всего отказался… У нас теперь все городские праздники без дождей будут. Дмитровка проваливаться перестанет. Никаких терактов. И все благодаря тебе – нашему духу-покровителю. Тебе уже и досочку мемориальную приготовили. И компанию подобрали. А что, шестьдесят четыре человека: юрист, два субподрядчика, из аппарата твоего кое-кто, ну, и строители по мелочи. Ты над ними будешь начальником. А.И. обещал.
- Не верю… Я вам не верю!
- Бобченко, – интимно выдохнул генерал. – А ты на Красной Площади был? Покойников там видел? Вот. Только они за коммунизм, а ты – за город.
- Голубчик, – сказала подошедшая Надежда Алексеевна. – Вы уж про дом Пашкова не забудьте. А мы у себя в Комитете вам уже и святилище приготовили, и курочку зарежем. Довольны будете.
И Бобченко поверил. Разом и во все. И в Духа Города, и в московские приметы, и в «нехорошие» места. Страшная догадка посетила его:
- А этот А.И., он что, Воланд?
Генерал схватился за пуговицу, а префект сплюнул через левое плечо.
- Да помилуйте, это же сам А.И. – Директор - Открыватель Ворот.
- А как его зовут?
- Его никто не зовет. Он сам приходит.
- Пора, – шепнул кто-то за спиной.
Раздался колокольный звон, где-то ударили в бубны и барабаны. В воздухе заклубился дым. И мрак опустился на чиновника Бобченко.

*****

Все было закончено. Свежая цементная площадка еле виднелась под грудой цветов, среди которых совершенно затерялся скромный букетик Надежды Алексеевны. Над будущей стройкой трепыхался плакат «МАНА. ОРЕНДА». Люди, загадав заветные желания, расходились по домам.
Генерал с префектом допивали коньяк.
- Эх, жаль, я его попросить не успел, чтобы дочка внука родила. А то все девки, девки…
- Так и сейчас можно. Теперь он не отвертится. А вот интересно, это только наше, московское?
- Нет, - ответил начитанный генерал. – Например в Китае, в провинции Шаньси, в эпоху династии Тан некий цензор по фамилии Ло…
- Да, великая вещь традиция.