Трагикомическая история из жизниХорошо ли, когда ребенок умеет плавать?
Куда как хорошо.
Хорошо ли, если его этому научат?
Да не то слово.
Поэтому в младших классах вместо стандартных уроков физкультуры нас возили плавать в бассейн «Пионер». Было это в апреле–мае месяце, когда риск подхватить простуду снижался, а необходимость умения плавать в преддверии грядущего лета становилась очевидной даже самому отсталому родителю. Нас в классе было двадцать четыре, плавать умело двое, поэтому организованного саботажа не было.
Происходило все следующим образом. Снаряженные как в ледовую экспедицию детишки с купальниками, резиновыми шапочками, полотенцами и провиантом подгребали к школе, грузились в пожилой желтый автобус и ехали. Долго. По тогдашним дорогам без пробок – минут пятнадцать. За это время мы – маленькие и худенькие дети только-что-из-дома– успевали сожрать все, что у нас было. В галдящем раскачивающемся автобусе шел обмен. Мои бутерброды с бужениной, у подруги – дочки директора магазина – с финским сервелатом (и диво дивное - пористый шоколад на закуску), инженерские бутерброды с сыром, с вареной колбасой, маслом, котлетами и кусочками огурца и, наконец, самые простые – с плавленым сырком между двумя кусками хлеба. А также конфеты, пряники, баранки, вафли и кусочки кекса, сваренные вкрутую яйца, бульон, кофе и чай из термосов. Все это ходило по рукам, ронялось на одежду и на пол, проливалось, елось и пилось.
Почему мы так ели? Видит бог, не от аппетита.
Мы боялись. Чем ближе к цели, тем больше мы тряслись. Когда мы, наконец, подъезжали, могильный ужас опускался на наши ряды. От бассейна пахло хлоркой и смертью.
Теперь немного о том, как происходило наше обучение.
читать дальшеСостояло оно из двух этапов: лягушатник и глубина. Лягушатник был благословенным местом. Мы с удовольствием выполняли несложные па и били ногами по воде, держась за бортик. Тогда все любили бассейн и охотно туда ездили. А потом нас перевели на глубину, и началось.
В теории детишки, натренированные в лягушатнике, должны были все вспомнить и поплыть аки рыба. На практике аки рыба были те, кто умел плавать и до этого – они легко и умело преодолевали положенные метры. Остальные прятались друг за друга и жались к стене. Освенцим в резиновых шапочках. Впереди как эшафот маячила тумба, а рядом стоял молодецкий тренер в красном костюме. Ему надлежало нас учить.
Обучение состояло в том, что тренер свистел в свисток, выбирал жертву и пинками спроваживал ее с тумбы вниз. Над головой смыкалась тяжелая зеленая вода. Ребенок вяло дрыгал ногой, пускал пузыри и либо всплывал, чтобы пойти на дно уже с новой порцией кислорода, либо шел туда сразу, не размениваясь на агонию. Если ребенок не всплывал сам, ему опускали вниз длинную металлическую палку. То и дело этой палкой нас задевали по голове, но рядом с перспективой утонуть это мелочи. В палку следовало вцепиться, а потом по бортику, по бортику и к лестнице, чтобы вылезти и, трясясь, занять место в самом конце очереди. Тогда я еще не открыла в себе вдохновенный талант симулянта и мучилась наряду со всеми.
Я бы грешила на индивидуальную необучаемость, но вот в чем фокус. Когда мы только начинали, из двадцати четырех человек плавать умели двое. Когда мы закончили, плавать по-прежнему умели только двое. В бассейне не научился никто.
В конце занятия нам читали краткую лекцию о нашей тупости и отпускали. Мы смывали хлорку в душе, выходили с еще влажными волосами под весеннее солнышко, смотрели злорадно на нашу смену – таких же белесых от страха детишек, и ехали обратно.
И вот тут наступало чудо обретения плоти. Как мы хотели есть! Нет, КАК мы хотели есть! Я не могу вспомнить большего голода, чем когда мы – воскресшие - возвращались из бассейна домой.
Но бутербродов уже не было.
А вы умеете плавать?