Уна Андель
Птичья тематика не отпускает. Любовь к этой паре - тоже.
Итак: Птица
Автор: Undel
Жанр: переложение на эзопов язык чужой биографии.
читать дальше «Птица поет с помощью пальцев…»
Жила-была на свете птица.
Ко времени, о котором пойдет речь, она была уже немолода. Впрочем, о ней трудно говорить «птица», потому что это был птиц. Худой, всклокоченный птиц с очень умными глазами. Скорее всего, птиц был хищным, но этим своим качеством не пользовался, даже когда его обижали. А обижали его часто. Причем, как правило, не со зла, а потому, что он для этого годился.
Редкий месяц проходил без того, чтобы кто-нибудь не наступал ему на лапки, не пытался сломать крылья или просто сказать гадость. Они ждали, что птиц что-нибудь сделает в ответ. И ждали напрасно. Птиц всех прощал. А вернее, не помнил об обидах, ловко находя всем оправдания. Птиц давно сидел на тяжелых наркотиках, что сообщало ему особую, прямо-таки изысканную вежливость и душевную чуткость. Вообще, знать птица означало любить птица.
Друзей у него была масса – потому что это был очень талантливый, обаятельный и мудрый птиц. И вся эта масса не понимала, как можно быть таким добрым.
- Птиц, ты чего? – спрашивали друзья.
И сами довольно часто его били. А любовники (птиц нередко путал одно с другим) – так просто колошматили.
А потом, схватившись за голову, говорили друг другу:
- Что мы сделали?! Мы же обидели Птица! Да, кстати, вот он ковыляет.
Птиц радостно махал им заживающим крылом, и ситуация была исчерпана.
Был он восторженный романтик и несгибаемый пессимист. Себя он находил довольно нелепым. В самом деле, в его-то годы, с его наркоманией, болезнями и нетрадиционными пристрастиями, на которые он давно махнул рукой, понимая, что безнадежен. Впрочем, птиц был поэт, и это во многом ему помогало. Когда же ему становилось совсем плохо, он говорил:
- Придумал! Я покончу с собой. Раз я никому не нужен, я покончу с собой. Пойду и утоплюсь в порту.
Как вы понимаете, с птицем было непросто. Да, он был мил, добр, доверчив. Многие пользовались его добротой и злоупотребляли доверием. Но переубедить его в чем-либо, заставить свернуть с намеченного пути было невозможно. Он кивал, говорил «Да-да, конечно», виновато улыбался и делал по-своему.
Тем не менее, птиц так и не утопился. И даже не умер от передоза, хотя это был бы самый ожидаемый исход. Он влюбился. Вступив в осенний возраст, птиц встретил главную любовь своей жизни.
Птиц влюблялся и до этого: он был открыт для любви, вернее, для дружбы, как это принято называть. Его сердце вмещало по нескольку привязанностей сразу, и ко всем им птиц относился восторженно. Не очень высокие духом воспринимали это как измену и предательство, и рвались накостылять птицу, чтобы монопольно завладеть его преклонением. Птиц чувствовал себя перед ними виноватым. Или не чувствовал. Но любить все равно не переставал.
Но этот раз был особенный. Вся любовь, щедро отпущенная птицу природой, скопилась где-то в атмосфере и упала непосредственно птицу на голову. Свет в глазах птица померк, замерло в груди больное порочное сердце, птиц вызвонил свою любовь по телефону, ширнулся для храбрости, а когда услышал за дверью шаги - вжал голову в худенькие плечи и сказал:
- Я погиб. Добро пожаловать!
Теперь об объекте любви. Это был лебедь-шипун во всей своей античной красоте. Он выглядел как молодой бог, вел себя как молодой бог, да и чувствовал себя богом, в те редкие минуты, когда не чувствовал себя полным дерьмом. Ибо был лебедь амбициозным неуверенным в себе эгоцентриком и больше всего на свете боялся показаться смешным. Поэтому выглядел очень мужественно.
В томлении глядя на классическое сложение своей любви, способной ударом крыла сломать человеку ключицу, птиц понял, что сейчас будет отвергнут так, что наркотики ему больше не понадобятся. Поэтому он вжался в диван и попытался промолчать.
Любовь давила. Лебедь нервничал. Наконец лебедь не выдержал и спросил:
- Ну?
Птиц набрался отваги и проскрипел:
- Я люблю Вас.
И они стали жить вдвоем в уютном, невменяемом гнезде птица.
Многое их разделяло: и возраст (птиц был вдвое старше лебедя), и положение (птиц был на самом верху богемных сливок, лебедь пытался выплыть из осадка), и образование. Но было и то, что их объединяло: лебедь очень нуждался в любви и уважении, а птиц просто захлебывался от желания ему все это дать. Птиц не был татакой – для этого у него был слишком острый ум и приятный голос – но влюбился по-татачьи.
- Как ты можешь меня любить? – спрашивал лебедь. – Я же гадкий.
- Никогда не говори так! – вскрикивал птиц и не уставал описывать лебедю, сколько в нем прекрасного, волшебного и изумительного.
Лебедь не очень в это верил, но хотел соответствовать и тянулся. Он даже полюбил птица. Он пытался отучить его от наркотиков.
Птиц говорил:
- Конечно, любимый. Теперь меня опьяняешь только ты.
И продолжал ширяться.
Будучи натурой творческой, птиц был подвержен депрессиям и переживал уйму не случившихся трагедий.
- Вот, встретишь ты другого молодого лебедя, полюбишь его, но, из боязни сделать мне больно, останешься и будешь страдать. И исчезнет та особая доверительность, которая мне важнее, чем...
- Ну, – говорил лебедь – если ты меня больше не любишь...
На что птиц принимался причитать:
- Ах, я глупая татака! Неужели я так плохо выразился, что ты мог подумать...
И они ехали куда-нибудь отдыхать.
Когда лебедю приходилось уезжать одному, он брал с собой пучок перьев птица, чтобы не так скучать. А птиц стаскивал к нему на кровать все его вещи, ложился сверху и плакал.
Птиц писал ему стихи, посвящал пьесы, снимал в фильмах и даже выпустил его биографию на тему: «Откуда в мире прекрасное».
И весь мир глазами птица полюбил лебедя.
Конечно, и у лебедя, и у птица было полно других друзей (мы, кажется, договорились о термине «дружба»), но заменить им друг друга не смог никто.
Птиц прожил долго. Гораздо дольше, чем судьбой положено таким ломанным обнаркошенным птицам. И сумел сделать из просто лебедя героя, кумира, красавца, Жана Маре.
Сии строки я заканчиваю вопросом:
- Внимание, знатоки: Кто автор эпиграфа?
Итак: Птица
Автор: Undel
Жанр: переложение на эзопов язык чужой биографии.
читать дальше «Птица поет с помощью пальцев…»
Жила-была на свете птица.
Ко времени, о котором пойдет речь, она была уже немолода. Впрочем, о ней трудно говорить «птица», потому что это был птиц. Худой, всклокоченный птиц с очень умными глазами. Скорее всего, птиц был хищным, но этим своим качеством не пользовался, даже когда его обижали. А обижали его часто. Причем, как правило, не со зла, а потому, что он для этого годился.
Редкий месяц проходил без того, чтобы кто-нибудь не наступал ему на лапки, не пытался сломать крылья или просто сказать гадость. Они ждали, что птиц что-нибудь сделает в ответ. И ждали напрасно. Птиц всех прощал. А вернее, не помнил об обидах, ловко находя всем оправдания. Птиц давно сидел на тяжелых наркотиках, что сообщало ему особую, прямо-таки изысканную вежливость и душевную чуткость. Вообще, знать птица означало любить птица.
Друзей у него была масса – потому что это был очень талантливый, обаятельный и мудрый птиц. И вся эта масса не понимала, как можно быть таким добрым.
- Птиц, ты чего? – спрашивали друзья.
И сами довольно часто его били. А любовники (птиц нередко путал одно с другим) – так просто колошматили.
А потом, схватившись за голову, говорили друг другу:
- Что мы сделали?! Мы же обидели Птица! Да, кстати, вот он ковыляет.
Птиц радостно махал им заживающим крылом, и ситуация была исчерпана.
Был он восторженный романтик и несгибаемый пессимист. Себя он находил довольно нелепым. В самом деле, в его-то годы, с его наркоманией, болезнями и нетрадиционными пристрастиями, на которые он давно махнул рукой, понимая, что безнадежен. Впрочем, птиц был поэт, и это во многом ему помогало. Когда же ему становилось совсем плохо, он говорил:
- Придумал! Я покончу с собой. Раз я никому не нужен, я покончу с собой. Пойду и утоплюсь в порту.
Как вы понимаете, с птицем было непросто. Да, он был мил, добр, доверчив. Многие пользовались его добротой и злоупотребляли доверием. Но переубедить его в чем-либо, заставить свернуть с намеченного пути было невозможно. Он кивал, говорил «Да-да, конечно», виновато улыбался и делал по-своему.
Тем не менее, птиц так и не утопился. И даже не умер от передоза, хотя это был бы самый ожидаемый исход. Он влюбился. Вступив в осенний возраст, птиц встретил главную любовь своей жизни.
Птиц влюблялся и до этого: он был открыт для любви, вернее, для дружбы, как это принято называть. Его сердце вмещало по нескольку привязанностей сразу, и ко всем им птиц относился восторженно. Не очень высокие духом воспринимали это как измену и предательство, и рвались накостылять птицу, чтобы монопольно завладеть его преклонением. Птиц чувствовал себя перед ними виноватым. Или не чувствовал. Но любить все равно не переставал.
Но этот раз был особенный. Вся любовь, щедро отпущенная птицу природой, скопилась где-то в атмосфере и упала непосредственно птицу на голову. Свет в глазах птица померк, замерло в груди больное порочное сердце, птиц вызвонил свою любовь по телефону, ширнулся для храбрости, а когда услышал за дверью шаги - вжал голову в худенькие плечи и сказал:
- Я погиб. Добро пожаловать!
Теперь об объекте любви. Это был лебедь-шипун во всей своей античной красоте. Он выглядел как молодой бог, вел себя как молодой бог, да и чувствовал себя богом, в те редкие минуты, когда не чувствовал себя полным дерьмом. Ибо был лебедь амбициозным неуверенным в себе эгоцентриком и больше всего на свете боялся показаться смешным. Поэтому выглядел очень мужественно.
В томлении глядя на классическое сложение своей любви, способной ударом крыла сломать человеку ключицу, птиц понял, что сейчас будет отвергнут так, что наркотики ему больше не понадобятся. Поэтому он вжался в диван и попытался промолчать.
Любовь давила. Лебедь нервничал. Наконец лебедь не выдержал и спросил:
- Ну?
Птиц набрался отваги и проскрипел:
- Я люблю Вас.
И они стали жить вдвоем в уютном, невменяемом гнезде птица.
Многое их разделяло: и возраст (птиц был вдвое старше лебедя), и положение (птиц был на самом верху богемных сливок, лебедь пытался выплыть из осадка), и образование. Но было и то, что их объединяло: лебедь очень нуждался в любви и уважении, а птиц просто захлебывался от желания ему все это дать. Птиц не был татакой – для этого у него был слишком острый ум и приятный голос – но влюбился по-татачьи.
- Как ты можешь меня любить? – спрашивал лебедь. – Я же гадкий.
- Никогда не говори так! – вскрикивал птиц и не уставал описывать лебедю, сколько в нем прекрасного, волшебного и изумительного.
Лебедь не очень в это верил, но хотел соответствовать и тянулся. Он даже полюбил птица. Он пытался отучить его от наркотиков.
Птиц говорил:
- Конечно, любимый. Теперь меня опьяняешь только ты.
И продолжал ширяться.
Будучи натурой творческой, птиц был подвержен депрессиям и переживал уйму не случившихся трагедий.
- Вот, встретишь ты другого молодого лебедя, полюбишь его, но, из боязни сделать мне больно, останешься и будешь страдать. И исчезнет та особая доверительность, которая мне важнее, чем...
- Ну, – говорил лебедь – если ты меня больше не любишь...
На что птиц принимался причитать:
- Ах, я глупая татака! Неужели я так плохо выразился, что ты мог подумать...
И они ехали куда-нибудь отдыхать.
Когда лебедю приходилось уезжать одному, он брал с собой пучок перьев птица, чтобы не так скучать. А птиц стаскивал к нему на кровать все его вещи, ложился сверху и плакал.
Птиц писал ему стихи, посвящал пьесы, снимал в фильмах и даже выпустил его биографию на тему: «Откуда в мире прекрасное».
И весь мир глазами птица полюбил лебедя.
Конечно, и у лебедя, и у птица было полно других друзей (мы, кажется, договорились о термине «дружба»), но заменить им друг друга не смог никто.
Птиц прожил долго. Гораздо дольше, чем судьбой положено таким ломанным обнаркошенным птицам. И сумел сделать из просто лебедя героя, кумира, красавца, Жана Маре.
Сии строки я заканчиваю вопросом:
- Внимание, знатоки: Кто автор эпиграфа?
@темы: тексты